Рейтинг@Mail.ru
home

13.11.2015

Защищай и властвуй

Законодатели намерены регламентировать право граждан на самооборону. Но предложенный подход может только ухудшить положение жертв нападения.

13.11.2015. АПИ — Действующий Уголовный кодекс РФ гарантирует право гражданам на защиту от преступных посягательств. Более того, Европейская конвенция допускает лишение жизни (фактически убийство), но только когда это «обусловлено защитой лица от противоправного насилия, а также для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях».

Кто первый начал

Вместе с тем превышение пределов необходимой обороны само по себе является преступлением, тогда как никаких четких критериев, когда и как добросовестный гражданин вправе защищаться, не определено. Судебная практика по этому вопросу остается неоднозначной, а спорные вопросы оцениваются служителями Фемиды крайне субъективно.

Формально гражданин может применять любые меры для защиты от деяний, угрожающих его жизни. Доказательством такого риска является уже полученное ранение (причем непременно опасное) либо использование нападавшим оружия, попыток удушения и тому подобное. Если же законопослушный гражданин получил в результате нападения вред здоровью только средней тяжести (перелом или иную травму), он должен соизмерять средства необходимой обороны от дальнейших посягательств преступника. «Не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением последним действий, хотя формально и содержащих признаки какого-либо предусмотренного Уголовным кодексом РФ деяния, но заведомо для лица, причинившего вред, в силу малозначительности не представлявших общественной опасности», – констатирует Верховный суд России.

В то же время гражданам разрешено в разумных пределах защищать не только свою жизнь, но и собственность. В частности, признается необходимой обороной причинение соразмерного вреда грабителю, поджигателю, проникшему в жилище и пытавшемуся совершить иные, не связанные с насилием над личностью преступления.

Из-за отсутствия «стандартов самообороны» фактическая жертва порой сама оказывается на скамье подсудимых. Так, в августе Верховный суд России оправдал Сергея Шарикова, которому в ходе драки было нанесено множество побоев и ударов ножом. Следствие установило, что избиваемому удалось перехватить нож и заколоть нападавших. Но поскольку в этот момент преступники были уже безоружны, защищающийся был уличен в превышении необходимой обороны. Ошибочность такой логики была доказана только в высшей инстанции: «Вывод суда о том, что таким образом нападавшие перестали представлять угрозу его жизни, противоречит установленному судом способу и интенсивности посягательства (групповое нападение, нанесение ударов в область жизненно важных органов – по голове), а также иным обстоятельствам, характеризующим обстановку нападения», – заключил Верховный суд России, отменяя вынесенный против Сергея Шарикова приговор и признавая его право на реабилитацию.

Око за око

Законопроект, внесенный в Госдуму 11 ноября, впервые регламентирует меры необходимой самозащиты – в зависимости от преступных посягательств, гражданам разрешат применять разные меры защиты и не нести ответственность за причиненный нападавшему вред.

Разработчик нового проекта – депутат федерального парламента Алексей Журавлев, считает необходимым законодательно закрепить четкое определение самообороны и установить четкие уровни пределов самообороны. Например, при попытке убийства, нанесения тяжкого увечья, изнасилования, разбоя или захвата заложников потерпевший не будет отвечать за фактическое убийство нападавшего. Похитившему можно причинять тяжкий вред здоровью, а жертва побоев, вымогательства или хулиганства вправе нанести преступнику увечья средней тяжести. Такие же меры собственник может использовать для защиты своего имущества – против пытающегося совершить кражу, поджог дома и тому подобное. «В случае если общественно опасное посягательство совершается с применением оружия, предел необходимой обороны не ограничивается», – отмечается в документе.

Хотя сам Алексей Журавлев признает, что в момент нападения степень опасности насилия зачастую определить не представляется возможным. «Еще более проблематичной эта задача становится в ходе следствия или судебного разбирательства», – констатирует депутат. Однако в предложенном им в законопроекте не разъяснены действия граждан в случае проникновения в их жилье посторонних – за ними признается право на самооборону, но не определены ее границы.

Справка

По данным Судебного департамента, в минувшем году за совершенное при превышении пределов необходимой обороны убийство было осуждено 338 человек (большинство – к ограничению свободы и исправительным работам), за умышленное причинение нападавшим тяжкого вреда – 731 человек.

Мнения

 

Борис Грузд, адвокат консультации «Защита по уголовным делам»

Законопроект в предложенной редакции может принести только вред добросовестным гражданам. Убежден, что декларируемые автором цели предлагаемым способом не достичь. В частности, непонятны критерии, по которым предлагается различать преступления, от которых можно защищаться, а от каких нельзя. Так, в случае принятия закона нельзя будет обороняться от убийства, совершаемого  в состоянии аффекта (сильного душевного волнения), командир не вправе защищаться от насилия подчиненного военнослужащего и так далее. В то же время за словесную угрозу убийством разрешается причинить тяжкий вред здоровью.

Более того, граждане, подвергшиеся нападению и находящиеся порой в стрессовой ситуации, вынуждены будут мгновенно, безошибочно и точно дать юридическую квалификацию совершаемому против них. 

С другой стороны, надо понимать, что уголовное право давно ушло от ветхозаветного принципа «око за око, зуб за зуб». Предложенная концепция дает по существу лицензию на убийство любого, совершающего многие опасные преступления, независимо от возможности пресечь такие деяния минимальным вредом.

Кроме того, исключение регулирующей необходимую оборону статьи 37 Уголовного кодекса РФ и принятие отдельного закона идет вразрез с практикой и российскими традициями в уголовно-правовом регулировании.