25.09.2017
Многие компании и государственные организации запрещают работникам публичные высказывания, активность в социальных сетях или даже наличие собственных страниц в интернете. Правозащитники расценивают такие меры как ограничение свободы слова, эксперты – как защиту бизнеса.
25.09.2017. АПИ — Запрет представлять свои персональные данные в публичное пространство (открывать аккаунты в социальных сетях, вести блоги и иное) уже введен в отношении сотрудников Федеральной службы безопасности и Службы внешней разведки. Министерство обороны РФ предлагает распространить такие ограничения в отношении и всех военнослужащих – публикуемые ими сведения не должны раскрывать ведомственную принадлежность и иную служебную информацию.
Специальные правила о публичности действуют и в коммерческих организациях. Так, сотрудники ПАО «Сбербанк России» не вправе давать интервью, распространять в социальных сетях или на других публичных интернет-ресурсах и приложениях какую-либо информацию, связанную с деятельностью работодателя.
В нарушении такого ограничения крупнейшая кредитная организация уличила начальника отдела благосостояния Дагестанского отделения Курбанмагомеда Кадимова. Он принял участие в передаче радиостанции «Эхо Москвы» о проблеме защиты трудовых прав, в том числе отвечал на вопросы радиослушателей. Руководство кредитной организации усмотрело в интервью порочащую репутацию недостоверную информацию, но вместо подачи иска объявило самовольно выступившему менеджеру выговор. Попытка Курбанмагомеда Кадимова оспорить такое дисциплинарное взыскание оказалась безуспешной: подтверждая законность введенных запретов на публичные выступления сотрудников, суд пришел к выводу, что эти меры направлены на минимизацию риска потери деловой репутации банка.
Иное решение было принято по иску научного сотрудника Института структурной макрокинетики и проблем металловедения Российской академии наук Григория Брауэра. Руководство НИИ обвинило подчиненного в «неэтичном поведении, выразившимся в распространении сведений, порочащих честь и достоинство сотрудников института» – публичном выступлении, в ходе которого Григорий Брауэр якобы оскорбил коллег и обвинил целую лабораторию в возможном научном подлоге. Служители Фемиды сочли доводы работодателя неубедительными: «Высказанное истцом мнение относительно последствий проведения клинического разбора не может являться свидетельством недобросовестного выполнения работником своих должностных обязанностей, в том числе нарушением норм этики и деонтологии, поскольку обратное нарушало бы закрепленные Конституцией РФ права и свободы гражданина на выражение собственного мнения», – отмечается в решении Московского областного суда.
Порочащими репутацию органов внутренних дел чаще всего признаются практически любые этически или морально спорные поступки полицейских, в том числе в неслужебной обстановке. Например, за публикации в социальных сетях было отчислено несколько курсантов Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, руководство которого запретило слушателям размещение в информационных сетях общего пользования любых фото- и видеоматериалов, порочащих облик сотрудника органов внутренних дел или свидетельствующих о нарушениях ими профессионально-этических правил поведения. В нарушение этого требования курсант Гундаров опубликовал не только фотографии в форме, но и видеозапись полового акта, совершенного в туалете кафе.
Другого курсанта – Стрепихеева, уличили в размещении на странице «Вконтакте» фотографий в самих помещениях университета и с боевым оружием. На иных снимках усматривались неприличные жесты и даже лозунги националистического характера. В комментариях использовались нецензурные выражения, сленговые названия сотрудников органов внутренних дел, а также «некорректное сравнение Московского университета МВД России с учебным учреждением из кинофильма». Подтверждая законность отчисления курсанта, служители Фемиды напомнили, что согласно Кодексу профессиональной этики, сотрудник органов внутренних дел должен быть «примером строгого и точного соблюдения требований законов и служебной дисциплины в профессиональной деятельности и частной жизни». Из-за неосторожных публикаций Стрепихеев лишился не только возможности служить в правоохранительных органах, но и вынужден был заплатить почти 22 тысячи за свое обучение.
Законным суд признал и увольнение действующих сотрудников полиции Кирилла Калинникова и Александра Иванова. Поводом стала публикация фотографии, на которой один из служителей правопорядка в камуфлированной каске вермахта приветствует другого характерным жестом (рукой, вытянутой вперед). «Подобное поведение сотрудника полиции противоречит требованиям к профессиональному поведению и нравственно-этическим основам служебной деятельности», – констатировал Волгоградский областной суд.
Артистические наклонности стали причиной увольнения инспектора патрульно-постовой службы Козликина – в социальной сети руководство Управления внутренних дел по Троицкому и Новомосковскому административному округу Москвы обнаружило сведения об участии подчиненного в эротическом шоу. Сам полицейский не отрицал, что на протяжении длительного времени занимался спортом и бодибилдингом, неоднократно участвовал в соревнованиях Всемирной федерации фитнеса, одно время подрабатывал фитнес-тренером и даже снимался в различных телевизионных передачах и ток-шоу. Но утверждал, что с приходом на работу в полицию в увеселительных мероприятиях не участвовал, в кафе, барах, ресторанах, клубах не работает, в шоу за деньги не выступал. Начальство пришло к выводу, что такой «послужной список» сотрудника может стать «достоянием гласности и вызвать неуважение граждан к органам внутренних дел, а также нанести непоправимый ущерб их репутации и авторитету в целом».
Еще более жесткие ограничения налагаются на самих служителей Фемиды. Например, дисциплинарная коллегия сочла неэтичным поведение судьи Белоглинского районного суда Краснодарского края Ирины Парфеновой: в социальной сети «Одноклассники» она разместила фривольный стишок («Как много тех, с кем можно лечь в постель...»), а также фотографию в служебном кабинете с положенными на рабочий стол ногами. По уверению судьи, страница была защищена настройками приватности и кем-то взломана. «Я должна была подумать, что страничку могут взломать, но я не считаю, что причинила непоправимый ущерб судебной власти», – оправдывалась Ирина Парфенова. Коллеги квалифицировали ее действия как «очевидное игнорирование требований закона, Кодекса судейской этики, пренебрежение общепризнанными нормами морали и нравственности». В итоге служитель Фемиды с 30-летним юридическим стажем была лишена полномочий.
Схожее решение Верховный суд России вынес в отношении ростовского мирового судьи Евгении Гребенщиковой, на странице в социальной сети которой обнаружили фотографии на фоне символов государственной власти «в непристойном для судьи положении», а также содержащие ненормативную лексику изображения и тексты. Более того, Евгения Гребенщикова указала место работы – «суд». «Данные материалы были доступны неограниченному кругу лиц, позволяли идентифицировать пользователя страницы, судить о взглядах Гребенщиковой Е.А., в том числе касающихся ее отношения к судебной работе и к участникам судебного судопроизводства», – заключила дисциплинарная коллегия.
Поведением судьи Ивана Вершинина из Удмуртии заинтересовались даже Федеральная служба безопасности и следственные органы – в фотографии мечети, над которой поднимались клубы дыма, а также в антисемитской подписи, усмотрели признаки экстремизма. По уверению самого служителя Фемиды, спорная фотография и текст оказались на его странице случайно и сразу же были им удалены. Но высшая инстанция не поверила в эти доводы: «Виновное поведение Вершинина И.Б. выразилось в том, что он не принял необходимых и достаточных мер для удаления из социальной сети размещенного изображения и комментария к нему, не убедился, что изображение и комментарий действительно удалены», – отмечается в решении Верховного суда России.
Светлана Кузеванова, юрист Центра защиты прав СМИ
Законодательство не содержит норм, позволяющих работодателю устанавливать запрет или ограничения на высказывание мнения работниками компании в соцсетях или иных интернет-ресурсах, поэтому любое вмешательство в это право можно оценивать как незаконное. Поэтому если пользователь высказывает свое мнение по какому-нибудь вопросу, даже позиционируя себя как сотрудника определенной организации, его право на выражение мнения защищается в должной мере законом.
В то же время есть смысл говорить о возможном корпоративном регулировании и установлении правил поведения для сотрудников организации в интернете в случаях, когда работник высказывается в соцсетях от имени организации.
Дарьяна Грязнова, юрист Команды 29
Европейская конвенция, закрепляя право каждого свободно выражать свое мнение, предусматривает возможность его ограничения «определенными формальностями, условиями или санкциями, необходимыми в демократическом обществе». Поэтому на практике вопрос оказывается дискуссионным и неоднозначным – в каждом случае нужно оценивать необходимость и соразмерность вводимых мер интересам демократического общества.
Действующее российское законодательство запрещает военнослужащим разглашать сведения конфиденциального характера или служебную информацию. Равно как предусматривает сомнительный запрет на «публичные высказывания, суждения и оценки в отношении деятельности государственных органов, их руководителей». Представляется, что существующие ограничения более чем исчерпывающие, чтобы их расширять.
Елена Кудрявцева, доцент департамента менеджмента Санкт-Петербургской школы экономики и менеджмента НИУ ВШЭ
Современные коммуникативные технологии стирают границы между частным и приватным социальным пространством, что приводит к потере критериев контроля социального поведения. В публичном пространстве каждый действует не просто как свободная индивидуальность, а как личность, наделенная определенными социальными статусами, к которым относится в том числе профессиональная и должностная принадлежность.
Исходя из этих соображений, службы безопасности и персонала в обязательном порядке оценивают соответствие аккаунтов кандидатов в социальной сети требованиям к должности, ценностям и политикам работодателя. Обнаружение контента, не соответствующего организационным представлениям о нормах публичного поведения, нередко становится основанием для отказа в трудоустройстве. То же самое касается и действующих сотрудников, которые своим поведением в виртуальном пространстве могут нанести урон репутации компании.
Чтобы избежать таких неприятностей, многие организации рекомендуют своим работникам не создавать аккаунты в социальных сетях или соблюдать определенные правила. Эти правила касаются как контроля контента, так и ограничений на указание своих официальных статусов.
Претензии организации к своим сотрудникам за критику в социальных сетях их действий не имеют отношения к ограничению свободы слова. Подписывая трудовой договор, гражданин принимает на себя соответствующие обязательства, в том числе в части соблюдения правил организационного поведения. Если вместо использования легитимных форм решения споров сотрудник выносит соответствующую критику в публичное пространство, он тем самым демонстрирует отсутствие лояльности своему работодателю. Именно публичность проявления нелояльности, а не содержание критики, отслеживается службами персонала и предъявляется работнику как организационная претензия.