19.07.2018
Членам общественных наблюдательных комиссий, осуществляющим независимый надзор в местах принудительного содержания граждан, разрешат проводить фото-, видеосъемку и оценку микроклимата. Но правозащитники критически оценивают новые изменения.
19.07.2018. АПИ — Закон об общественных наблюдательных комиссиях (ОНК) был принят в 2008 году. Их членам делегировалось право посещать следственные изоляторы, исправительные учреждения и иные места принудительного содержания.
Внесенные поправки были подготовлены Министерством юстиции РФ и, по утверждению чиновников, направлены на совершенствование общественного контроля за обеспечением прав человека. В частности, урегулирован вопрос осуществления членами ОНК фото- и видеозаписи выявленных нарушений, оценки микроклимата в помещениях и так далее.
До сих пор они не были закреплены в федеральном законе и приводили к многочисленным спорам. В частности, нередко администрации соответствующих учреждений запрещали членам ОНК проносить и использовать фото- видеокамеры. Хотя согласно действующему Уголовно-исполнительному кодексу РФ кино-, фото- и видеосъемка осужденных и их интервьюирование с их собственного согласия разрешались всем посетителям колоний. Тем не менее утвержденный Министерством юстиции РФ ведомственный регламент допускал такую съемку подозреваемых и обвиняемых членами ОНК только с согласия ведущих их уголовное дело следователей.
Судебная практика по таким спорам оставалась противоречивой. Например, член ОНК Яна Теплицкая намеревалась зафиксировать следы побоев, нанесенных содержащимся в исправительной колонии № 6, но начальник оперативного отдела Александр Котляров запретил проносить на территорию учреждения аудио-, фото- и видеооборудование без разрешения руководства. Приморский районный суд Санкт-Петербурга не обнаружил в законодательстве абсолютных запретов на фото- и видеосъемку на территории исправительных учреждений и признал спорные действия чиновника незаконными. Однако это решение было отменено апелляционной коллегией.
Положительная для правозащитников практика сложилась в уральском регионе. Подтверждая право члена ОНК Вячеслава Башкова на фотографирование осужденных, Свердловский областной суд указал, что оно «не противоречит целям общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания, а наоборот, способствует реализации принципа объективности». Рассматривая спор о праве снимать в изоляторах в отделениях полиции, служители Фемиды отклонили ссылку представителей правоохранительных органов на внутреннюю инструкцию регионального управления МВД России.
Вместе с тем, по мнению большинства опрошенных членов ОНК, новый закон, предусматривая право на проведение съемки, существенно ограничивает его. Фотоаппарат или видеокамеру допускается включать, только получив согласие самого находящегося под стражей, которое он сможет в любой момент отозвать. Несовершеннолетних разрешается снимать, получив разрешение еще и от их родителей. Без санкции руководства исправительных учреждений запрещается фото- и видеосъемка объектов, обеспечивающих их безопасность и охрану.
Кроме того, не урегулированным остается вопрос видеозаписи в самих помещениях колоний и СИЗО – когда члены ОНК лишь фиксируют условия содержания и сами заключенные в кадр не попадают.
Также внесенные поправки гарантируют проведение общественного контроля в судебно-экспертных и психиатрических медицинских организациях в случае недобровольной госпитализации или при проведении обследования граждан, а также в иных местах применения принудительных мер медицинского характера.
До сих пор вопрос общественного контроля в «психушках» также оставался спорным. Профильный закон предусматривал возможность посещения таких закрытых учреждений в первую очередь объединениям самих врачей-психиатров. Представители иных общественных организаций могли заниматься контролем за соблюдением прав и законных интересов пациентов только в установленных их уставом случаях, получив согласие на визит от руководства клиники и подписав обязательство о неразглашении врачебной тайны.
Хотя находящиеся в заключении в «желтых домах» защищены порой значительно меньше, чем обвиняемые по уголовным делам. В отличие от правоохранительных органов медики вправе связывать якобы ведущих себя неадекватно граждан, не разъяснять им их права, принудительно применять лекарства и иные средства. Лишенные дееспособности не имеют возможности даже самостоятельно выбирать адвоката и отстаивать свои интересы. Хотя по закону любая недобровольная госпитализация или обследование допускается только на основании судебного решения, практика свидетельствует, что нередко служители Фемиды уклоняются от внимательного исследования дела, доверяясь исключительно заключению эскулапов. На недопустимость такого подхода неоднократно указывали Верховный суд России и Европейский суд по правам человека (АПИ писало об этом – Жалующихся на чиновников запретили принуждать к психиатрическому осмотру, Психиатрическое заключение).
Однако правозащитники указывают на многочисленные новые запреты. Например, в случае нарушения членами наблюдательной комиссии Правил внутреннего распорядка или обсуждения «не относящихся к обеспечению прав подозреваемых и обвиняемых» вопросов, «вертухаи» вправе немедленно прервать беседу. Администрациям психиатрических медицинских учреждений делегируется право определить места встречи членов ОНК с пациентами. Также новый закон лишает возможности выдвигать кандидатов в общественные комиссии некоммерческие организации, признанные так называемыми «иностранными агентами».
Поэтому опрошенные члены ОНК неоднозначно оценивают изменения. По словам председателя петербургской комиссии Александра Холодова, главные новшества – право на посещение психиатрических лечебниц и возможность использования приборов для изменения микроклимата. Хотя больницы, по его словам, можно было посещать и раньше, если пациенты содержались в них по решению суда. Кроме того, приборы для оценки микроклимата должны пройти поверку: «Приборы-то есть, но финансовые средства на проведение поверки отсутствуют», – пояснил АПИ Александр Холодов.
По мнению Яны Теплицкой, новые поправки ни в чем не расширяют полномочия ОНК, а во многих вопросах резко сужают, ставя их в зависимость от руководства учреждения. «Например, раньше нельзя было ограничить право членов ОНК фотографировать камеры и туалеты в отделах полиции. Или разговаривать с заключенными на темы, по мнению сотрудников учреждения, не относящиеся к условиям содержания», – отмечает правозащитница.
По данным Федеральной службы исполнения наказания, в исправительных колониях в настоящее время содержится 486 тысяч заключенных, в следственных изоляторах – 104 тысячи человек.
В 2017 году принудительно было госпитализировано или направлено на психиатрическое освидетельствование более 27 тысяч человек.
Андрей Бабушкин, председатель постоянной комиссии Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) по содействию общественным наблюдательным комиссиям, реформе пенитенциарной системы и профилактике правонарушений
В принятых поправках, несомненно, есть позитивные моменты. И связанные с регулированием порядка использования фото- и видеофиксации при посещении объектов проверки, и с применением приборов инструментального контроля за состоянием температуры, влажности, наличия кислорода в помещениях. Там есть новелла, которая распространяет полномочия общественной наблюдательной комиссии на конвойные помещения судов и психиатрические больницы.
Но радоваться не приходится, потому что минусы существенно перевешивают плюсы. Некоторые из них откровенно очень опасные. Например, нельзя давать в руки представителям проверяемых структур уздечку, которая могла бы остановить членов ОНК. Речь идет о праве представителей проверяемых организаций прерывать беседы с членами ОНК, если они обсуждают вопросы, не относящиеся к соблюдению прав человека в местах принудительного содержания. Во-первых, не всегда можно правильно определить, относится тема к соблюдению прав человека или не относится. Во-вторых, можно злоупотребить этим правом. А в-третьих, есть психологический прием, когда член ОНК приходит в камеру и чтобы раскрепостить заключенных, растопить в них лед недоверия, задает им самые разные вопросы, может быть, даже о том, как варить варенье или о чемпионате мира по футболу. Завоевать расположение путем задавания вопросов о том, не пытали ли вас, а дают ли вам свидания с родственниками, невозможно. Такая позиция может казаться правильной только тем, кто ни одной минуты не занимался общественным контролем.
После вступления в силу поправок мы будем проводить мониторинг правоприменения этой нормы, и по прошествии полугода, если убедимся в том, что она работает плохо, будем настаивать на ее изменении.
Антон Кудряков, член общественной наблюдательной комиссии Свердловской области
Остается непонятным, как осуществлять фото-, видеофиксацию нарушений условий содержания, затрагивающих права значительного числа или неограниченного круга заключенных? Например – ненадлежащие санитарные условия в столовой и пищеблоке, душевой, нарушений в библиотеке, прогулочном дворике и так далее. По смыслу законодателя нужно получить согласие всех посещающих такие места заключенных, что практически невозможно. Возражение даже одного сокамерника также исключает съемку. А администрация всегда может использовать методы психологического и физического принуждения для запрета заключенным дать такое согласие, что заблокирует возможность осуществления общественного контроля с использованием фото-, видеотехники.
Фиксация объективных нарушений, касающихся публичных интересов, не может ставиться в зависимость от согласия или возражений конкретных осужденных, тем более зачастую недобровольного. В этой части закон содержит серьезное ограничение деятельности общественного контроля. Более того, администрация вправе будет определять места и порядка производства фото-, видеофиксации. Например, разрешить фотографировать только камеру № 1, в которой недавно был проведен ремонт. Тем самым нарушается основополагающий принцип любой системы контроля – независимость от объекта контроля.