20.04.2020
Для предупреждения беспорядков в исправительных учреждениях предлагается принимать системные меры. С такой инициативой выступил Совет при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека. Тем временем Европейский суд отказался принимать жалобы отбывших наказание россиян на плохие условия их содержания.
20.04.2020. АПИ — По оценкам Совета Европы, российская уголовно-исправительная система остается самой дорогой на континенте – на ее содержание ежегодно тратится более 3,5 млрд евро. Но она лидирует и по уровню смертности среди заключенных, а в почти 30 процентах следственных изоляторов условия содержания не соответствуют ни национальным, ни международным стандартам. Реальное возмещение за содержание в таких условиях россияне получали только благодаря обращениям в Европейский суд по правам человека (ЕСЧП).
Поводом для обсуждения насущного вопроса стали волнения в Исправительной колонии № 15 Иркутской области, в которых участвовало около 300 заключенных. В знак протеста против действий администрации по избиению одного из осужденных остальные совершили акт гражданского неповиновения и отказались выйти на зарядку. Для их усмирения Федеральная служба исполнения наказания (ФСИН) применила спецназ, как минимум один из заключенных погиб, из-за пожара пострадало несколько зданий. По данным ведомства, уже возбуждено уголовное дело по факту дезорганизации деятельности исправительного учреждения. В свою очередь, правозащитники призывают следственный комитет «тщательно проверить доводы о незаконном применении физической силы», так как именно такие действия и могли стать причиной к бунту.
Ситуацию в исправительных учреждениях проанализировали в Совете при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ). «Даже когда права осужденных серьезно нарушаются, бунт никогда не возникает вдруг и внезапно, – заявил АПИ член СПЧ и Председатель Комитета против пыток Игорь Каляпин. – Осужденные начинают жаловаться в самые разные инстанции, прежде всего, конечно, в прокуратуру и Следственный комитет. Эти органы должны по закону провести по каждой жалобе проверку, расследование, опросить заявителя, сообщить ему результат… Вместо этого – молчание. Появляется еще один пункт претензий к администрации учреждения – жалобы не уходят, в результате – бунт».
Для предупреждения новых беспорядков постоянная комиссия СПЧ по содействию Общественным наблюдательным комиссиям, реформе пенитенциарной системы и профилактике правонарушений предложила принять системные меры. В первую очередь публиковать на сайте исправительных учреждений сведения о лимите наполнения колонии и фактическом количестве заключенных, а также статистические данные об их заработной плате, поощрениях и взысканиях. Администрации колоний – заместителям начальников по воспитательной работе, указывается не допускать провокационных действий, в том числе многочасового марширования по плацам, принудительных работ в выходные, ограничений на посещение туалета и так далее.
Также правозащитники считают целесообразным разрешить так называемым расконвоированным и отбывающим наказание в колониях-поселениях проживать в жилом секторе в населенных пунктах по месту нахождения учреждения. В условиях пандемии предлагается гарантировать бесплатный доступ осужденных к видеосвязи и телефонным переговорам, снять ограничения на звонки для помещенных в камеры (карцер), а судам возобновить рассмотрение ходатайств об условно-досрочном освобождении, замене наказания более мягким и переводе на исправительные работы.
Однако большинство опрошенных правозащитников критически оценивают предложения СПЧ, считая их временными или вообще неактуальными. Ведь согласно действующему Уголовно-исполнительному кодексу РФ, количество телефонных переговоров не лимитируется и только при отсутствии технических возможностей оно может быть ограничено до шести в год. Равно как отбывающим наказание в колониях-поселениях при отсутствии нарушений администрация может разрешить проживание со своими семьями на арендованной или собственной жилой площади в колонии или муниципальном образовании. «Предложения СПЧ на самом деле не более чем вежливое напоминание руководству ФСИН о том, что бунты в колониях вызываются не только «влиянием извне» проплаченных провокаторов и представителей профессионального криминалитета, но и систематическими нарушениями прав осужденных, злоупотреблением властью сотрудниками некоторых исправительных учреждений», – констатирует Игорь Каляпин.
С другой стороны, объединившиеся правозащитники подготовили петицию к руководству ФСИН о раскрытии информации об эпидемической ситуации в пенитенциарных учреждениях. По их мнению, проблема усугубляется ограничением допуска в колонии адвокатов и членов Общественных наблюдательных комиссий: «Правозащитники и адвокаты каждый день получают из разных регионов страны сообщения от заключенных и их родственников об ухудшении здоровья людей, находящихся в условиях лишения свободы, и об отсутствии адекватных мер со стороны администраций учреждений. Общество имеет полное право знать, что реально происходит в пенитенциарных учреждениях и какие меры принимаются их администрациями для защиты здоровья содержащихся в них заключенных и работающих в учреждениях сотрудников. Сложившаяся практика информационной блокады и полной закрытости учреждений ФСИН от общества в ходе эпидемии COVID-19 недопустима и должна быть безотлагательно прекращена», – отмечается в совместной петиции.
Недовольные условиями содержания под стражей и в местах отбытия наказания заключенные чаще всего обращались напрямую в Европейский суд. Еще в 2012 году он принял так называемое «пилотное решение» по делу «Ананьев против России», признав национальную систему рассмотрения таких жалоб осужденных неэффективной. В итоге за последние восемь лет в Страсбурге зарегистрировали более 1,7 тысячи обращений бывших заключенных из России, 1450 из них остается в очереди. В рассмотренных делах представители нашей страны чаще всего в одностороннем порядке признавали нарушения и выплачивали компенсацию в среднем в 6,5 тысячи евро.
Принятые в конце 2019 года поправки в Кодекс административного судопроизводства РФ позволили российским властям заявить об исполнении требований ЕСПЧ. В частности, с потерпевших снимается бремя доказывания факта причинения ущерба, а выплата компенсации производится вне зависимости от вины соответствующего учреждения (колонии или следственного изолятора) или его должностных лиц. По оценкам юридического ведомства, ежегодно будет удовлетворяться до 5,5 тысячи исков, а средний размер одной выплаты составит три тысячи евро (АПИ писало об этом – Тюремная компенсация).
Страсбургские служители Фемиды положительно оценили законодательные изменения и ряд разъяснений Верховного суда России о порядке ареста подозреваемых: «Новый закон в принципе представляет собой адекватный и эффективный способ получения компенсационного возмещения и предлагает заявителям разумные шансы на успех. Европейский суд убежден, что процедура снабжена необходимыми процессуальными гарантиями, такими как независимость и беспристрастность, право на юридическую помощь и другие гарантии, связанные с состязательным судебным разбирательством. Жалобы рассматриваются судом общей юрисдикции в ходе состязательного и открытого разбирательства, истец имеет право на помощь адвоката или другого представителя по своему выбору. Существуют меры безопасности, учитывающие особую ситуацию задержанных. Нет оснований предполагать, что претензии не будут обработаны в разумные сроки или что компенсация не будет выплачена своевременно», – отмечается в принятом 9 апреля постановлении.
Подтверждая простоту и доступность нового механизма, ЕСПЧ указывает на номинальный размер государственной пошлины (300 рублей), средний «стандарт» выплаты в три тысячи евро, а также полномочия российских судов применять предварительные меры, в том числе о переводе задержанного в другое помещение или медицинском осмотре. Кроме того, ходатайство об отзыве жалобы задержанным может быть отклонено при появлении у суда сомнений в законности такого действия или противоречии его общественным интересам. Положительно оценивается и статистика – 18-процентное снижение «населения» в российских СИЗО и исправительных колониях.
В итоге Европейский суд приостановил рассмотрение жалоб из нашей страны на ненадлежащие условия содержания под стражей и отбывания наказания. Заявителям предложили исчерпать так называемые национальные средства правовой защиты, то есть обратиться с административным иском в районный суд. При несогласии с его решением заключенный должен подать апелляционную и две кассационные жалобы, а лишь потом сможет писать в Страсбург.
Участники правоотношений диаметрально оценивают новое постановление ЕСПЧ. В Министерстве юстиции РФ празднуют победу: «Европейский суд положительно оценил предоставленную Минюстом информацию об изменениях в уголовном законодательстве, направленных на минимизацию применения меры пресечения в виде заключения под стражу и в целом сокращение количества лиц, лишенных свободы по приговору суда. По итогам комплексной оценки соответствующих законодательных изменений ЕСПЧ признал их эффективность и установил для потенциальных заявителей необходимость исчерпания нового средства правовой защиты», – торжествуют в ведомстве.
В свою очередь опрошенные АПИ правозащитники в целом разочарованы выводами ЕСПЧ: «Есть большие сомнения, что российские суды начнут присуждать достаточные и соразмерные компенсации морального вреда за ненадлежащие условия содержания, – полагает эксперт по международному праву Комитета против пыток Екатерина Ванслова. – Как показывает наш опыт, даже за случаи изощренных пыток российские власти порой присуждают издевательски мизерные суммы. В таких случаях у заявителей сохранится статус жертвы с правом обращения в ЕСПЧ. То есть теперь разница заключается лишь в том, что сначала заявителям придется пройти новое средство защиты, и только если не будет получена соразмерная европейским стандартам сумма – обращаться в Страсбург», – поясняет эксперт.
В то же время правозащитники напоминают, что в том же постановлении ЕСПЧ предупредил российских чиновников о намерении внимательно следить за практикой применения нового закона при рассмотрении жалоб заключенных на плохие условия содержания. И если в «долгосрочной перспективе она покажет, что жалобы отклоняются на формальных основаниях, процедуры компенсации чрезмерно длительны, размер вознаграждения является недостаточными или не выплачивается своевременно», отношение к принятым нашей страной мерам может быть изменено не в ее пользу.
По данным Федеральной службы исполнения наказаний, в 707 исправительных колониях отбывает наказание 420 тысячи осужденных, в 121 колонии-поселении – 32,8 тысячи человек. В минувшем году заключенные подали 1,8 тысячи жалоб на неправомерные действия сотрудников колоний и 410 на незаконное применение физической силы и специальных средств. Зафиксировано 17 беспорядков, пять убийств и 110 побегов.
По данным портала «Судебная статистика РФ», в 2019 году российские суды рассмотрели 105 тысяч ходатайств об избрании в отношении подозреваемых и обвиняемых меры пресечения в виде заключения под стражу и 216 тысяч об ее продлении. 95 тысяч (90 процентов) и 211 (98 процентов) из них соответственно были удовлетворены.
Наталья Таубина, директор фонда «Общественный вердикт»
Рекомендации СПЧ в целом носят скорее временный характер и относятся не к проблеме бунтов и мерам по их недопущению вообще, а к текущей ситуации угрозы распространения коронавируса и принятия ограничительных мер.
В первую очередь необходимо обеспечить соблюдение социальной дистанции и гарантировать адекватную медицинскую помощь людям в неволе. Информация, которую мы получаем сейчас от заключенных и их родственников, свидетельствует об обратном – проблема переполненности камер в последние дни только усугубляется, медицинская помощь оказывается не на должном уровне. Необходимы меры по адекватному информированию о реальной ситуации как заключенных и сотрудников учреждений, так и общества в целом. Именно страх за свое здоровье и жизнь, помноженный на отсутствие информации и понимание происходящего, создает риски недовольств, которые могут перерастать в бунты.
Также нет четкого понимания, что невозможно ликвидировать коммуникацию заключенных с внешним миром. Если не работают обычные каналы, то ищутся другие. И если колонии и СИЗО «замурованы», то есть функционируют в режиме повышенной изоляции, то бунт становится как раз-таки способом связи, так как другого метода у заключенных не остается. Кроме того, нельзя забывать, что чуть ли не повсеместно сотрудники колоний и СИЗО перешли на двухнедельные смены, то есть фактически тоже трудятся в условиях несвободы. Общий страх, раздражение, срывы и прочее – всё это может быть причинами бунта. И при принятии мер это должно учитываться.
Нелля Шишова, адвокат благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь Сидящая» (включено в реестр «иностранных агентов»)
Сам факт того, что события в иркутской колонии получили широкую общественную огласку, – это очень хорошо. Нашему обществу необходимо совместно с ФСИН разрабатывать меры по недопущению подобных происшествий.
К предложенным СПЧ мерам у меня отношение двоякое. Конечно, раскрытие информации об общем количестве содержащихся и их заработной плате могло бы положительно влиять на распределение по учреждениям контингента, недопущение самовольного и по сути незаконного уменьшения доходов осужденных. Но в последнее время прокуратура относится к проблеме переполненности подобных учреждений довольно принципиально.
На снятие ограничений на телефонные переговоры в СИЗО ФСИН никогда не согласится, мотивируя это предотвращением возможности повлиять на ход расследования по уголовному делу. В исправительных колониях услуги связи предоставляют коммерческие организации, зарабатывающие на этом большие денежные средства. Тем более, во многих учреждениях у осужденных на руках имеются сотовые телефоны.
По поводу провокаций со стороны сотрудников ФСИН – как и в любом обществе, бывают люди хорошие и плохие. Сколько ни напоминай о соблюдении закона, далеко не у всех каждый день сталкивающихся с криминальным элементом и необходимостью не поддаваться на провокации получается держать себя в «руках».
Внеся поправки в Кодекс административного судопроизводства РФ, наша страна создала гражданам искусственное препятствие для обращения в ЕСПЧ. А Европейский суд – способ уменьшить количество дел по жалобам российских заключенных. В итоге Министерство юстиции РФ теперь, как говорится, «на коне». А граждане лишились эффективных мер защиты от произвола государственных органов. По-видимому, в ЕСПЧ слишком много дел, и отстаивать права россиян сейчас не первоочередная задача.
Илларион Васильев, адвокат коллегии «Малик и партнеры»
Решением ЕСПЧ означает прекращение сложившейся практики, когда любой отсидевший хоть какое-то время в СИЗО или исправительной колонии мог напрямую обратиться в ЕСПЧ с жалобой на жестокие условия содержания в местах лишения свободы и получить компенсацию. Ведь ранее Европейский суд неоднократно признавал отсутствие в России каких-либо эффективных механизмов защиты по данной категории дел, а сам выработал обширную практику относительно классификации нарушений и размеров компенсаций. Последние годы дела рассматривались списками по несколько десятков заявителей и довольно быстро.
Таким образом поставлена точка на существовавшей ранее эффектной и эффективной технологии защиты прав заключенных. Прежде чем обратиться в ЕСПЧ необходимо будет подать соответствующий административный иск и пройти все инстанции, включая апелляцию и две кассации. Ему необходимо будет нанять адвоката, представить доказательства пыточных условий содержания и обеспечить их сохранность от администрации колонии. Придется проявить достаточные усилия, сопротивляясь «предложениям» администрации не отказаться от иска.
Полагаю, что новый закон не улучшит ситуацию в пенитенциарной системе – он не на это направлен. Цель новелл - излишне обременить потерпевших заключенных судебными хлопотами, ограничить их выход в международные суды, в том числе в ЕСПЧ. И, соответственно закрыть жестокие условия содержания заключенных от контроля международного правосудия.