16.07.2020
Судам предписали по собственной инициативе проверять суть споров, которые могут использоваться для отмывания преступных доходов. Такое постановление принял Верховный суд России. В отсутствие четких критериев выявления сомнительных дел новая политика может привести к нарушению принципа состязательности.
16.07.2020. АПИ — Федеральная служба финансового мониторинга (так называемая «финансовая разведка») уже несколько лет жалуется на использование «договорных споров» для легализации преступных доходов. Такие же схемы применяются и для вывода капитала за границу.
Действующее процессуальное законодательство предусматривает принцип состязательности. То есть служителям Фемиды отводится пассивная роль оценивать представленные сторонами материалы и принимать решение. Кроме того, существенная часть всех судебных дел рассматривается в так называемом приказном порядке, то есть вообще без вызова участников.
Такая процедура позволяет желающим легализовать теневой доход лицам предъявлять основанные на фиктивных контрактах иски о взыскании порой миллиардов рублей. Представленные документы подтверждают наличие спорной задолженности, ответчик ее не отрицает, а потому суд вынужден удовлетворить требование. В свою очередь, банк или Федеральная служба судебных приставов не вправе уклониться от его исполнения, в том числе от взысканий в пользу иностранных компаний, оффшоров и иных сомнительных получателей.
Способы пресечения таких «серых схем» надзорный орган ищет как минимум уже пять лет. Были даже разработаны специальные поправки в процессуальные кодексы, но этот проект остался засекреченным и до сих пор даже не внесен в Госдуму. Примерно три года назад служители Фемиды согласились привлекать Росфинмониторинг в качестве третьих лиц: по словам судьи Верховного суда России Татьяны Завьяловой, сам факт вступления ведомства в процесс зачастую приводил к отказу истцов от сомнительных требований или уклонению их от участия в споре.
Всего, по данным «финансовой разведки», в 2018 году было рассмотрено более 350 материалов арбитражных судов. «В ряде случаев установлены признаки сомнительности заявленного искового требования. В частности, по материалам двух проверок выявлены явные признаки использования судебной системы в целях получения решения для вывода (перераспределения) денежных средств из конкурсной массы или перераспределения очереди кредиторов», – отмечается в докладе Росфинмониторинга. В минувшем году «финансовая разведка» привлекалась в судебные процессы в качестве третьего лица почти четыре тысячи раз, а общая сумма «спасенных» средств оценивается в 38 млрд рублей.
Постановление, одобренное Президиумом Верховного суда России в середине июля, возлагает на служителей Фемиды обязанность выявлять факты предъявления исков в целях легализации незаконно полученных доходов. Один из способов решения такой задачи – привлечение к участию в арбитражном споре уполномоченных органов. Кроме Росфинмониторинга таковыми являются фискальная или таможенная служба, а также прокуратура. При разрешении гражданских дел соответствующие ведомства могут вызываться для дачи своего заключения, при рассмотрении административных – в качестве заинтересованного лица. «Суд вправе проинформировать государственные органы о наличии спора и возможности вступления в процесс либо привлечь уполномоченный орган к участию в деле по своей инициативе на данной стадии», – рекомендует высшая инстанция.
Также соответствующие ведомства вправе вступать в дела по собственной инициативе уже после вынесения решения и требовать его пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Например, Арбитражный суд Республики Марий Эл выдал исполнительный лист на основе решения третейского суда «Энергоальянс» о взыскании с ООО «ПСК «Газкомплектсервис» в пользу ООО «СтройТрест» почти 189 млн рублей. При этом арбитраж не усмотрел какой-либо ангажированности стороны третейского разбирательства. Только через год прокуратура совместно с налоговой службой и Росфинмониторингом потребовали отменить это решение. Чиновники подтвердили, что истец и ответчик пользовались одними номерами телефонов, были зарегистрированы по подложным адресам, учреждены и возглавляются фиктивными лицами. Кроме того, зафиксированная в балансе истца дебиторская задолженность оказалась многократно ниже спорной суммы. В итоге истец отказался от своих требований, а суд прекратил производство по делу.
При выявлении признаков фальсификации доказательств судам предписывается информировать об этом правоохранительные органы. Причем сомнительными являются не только подделки как таковые, а, например, приобщение к разным искам схожих по исполнению документов (с одинаковым текстом, шрифтами, интервалами, делением на абзацы и иными признаками).
Одновременно служители Фемиды должны по своей инициативе проверять обстоятельства подачи спорных исков. В качестве положительного примера приводится отказ арбитража выдать приказ на взыскание задолженности по договору поставки. Хотя заявитель представил договор, товарную накладную, претензию и акт сверки расчетов, суд усомнился в их достоверности, так как в течение непродолжительного периода времени сразу несколько компаний предъявили идентичные по форме и аналогичные по содержанию заявления к различным должникам.
В другом деле работник попытался взыскать 400 тысяч рублей начисленной, но не выплаченной заработной платы. Однако выяснилось, что тот же граждан подал в другие суды аналогичные заявления в отношении того же работодателя, причем в каждом случае указывая разные адреса места своего жительства. «Данные обстоятельства послужили основанием для возникновения у мировых судей сомнений в бесспорном характере заявленных гражданином требований и возможном нарушении как прав и интересов ответчика, так и публичных интересов», – констатировали служители Фемиды.
По собственной инициативе судам предлагается выявлять притворные и мнимые сделки. Они совершаются сторонами лишь для вида и все документы оформляются правильно, а выявить расхождения с действительной волей можно только путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений.
В ряде случаев суд может усомниться в реалистичности фактов, которые признаются сторонами «договорного спора». Так, ПАО «Уральский банк реконструкции и развития» уступило ООО «Международная консалтинговая компания» право требований по кредитам на 3 млрд рублей, выданным кипрской компании Avexbell Enterprises Limited. Однако суд установил, что сами кредиты выдавались без обеспечения, а досье заемщика и многие иные документы кредитная организация уничтожила. Более того, сам заемщик не осуществлял реальной финансово-хозяйственной деятельности, а участвовал в «транзитной» передаче средств аффилированным с банком иностранным компаниям. Поскольку стороны не пожелали раскрыть действительные отношения, арбитражный суд отказал в удовлетворении иска.
Притворность служители Фемиды усмотрели и в договоре займа на 27,5 млн рублей, которые Алексей Покровский якобы внес в кассу ООО «Непери-Сервис». Но требуя их взыскания, истец не смог подтвердить происхождение такой суммы, а договор со стороны заемщика был подписан неуполномоченным лицом. В другом случае суд отказал в аналогичном иске о взыскании 9 млн рублей, заработанных кредитором якобы на ставках в букмекерских конторах и предоставленных юридическому лицу через день после его регистрации.
Отклонил арбитражный суд и иск оффшорной компании Business Access Limited против ПАО «Балтийский инвестиционный банк». Эта кредитная организация выдала гарантию на 5,3 млн евро по предоставленному другому оффшору займу. Суд установил, что на момент оформления такого обеспечения банк находился в неустойчивом финансовом положении, причем и заемщик, и кредитор были аффилированы с одним из руководителей банка. «Бывший менеджмент банка при выдаче гарантии преследовал свои личные финансовые интересы в ущерб интересам остальных кредиторов», – отмечается в решении арбитража.
Высшая инстанция напоминает и о праве суда в сомнительных ситуациях отказать в утверждении мирового соглашения или не принять признание иска ответчиком. Например, апелляционная коллегия рассмотрела спор по договору купли-продажи сельскохозяйственного земельного участка, в котором компания-ответчик добровольно согласилась выплатить частному лиц полмиллиарда рублей. Тогда как эта сумма превышала кадастровую стоимость надела в 24 тысячи раз (!), а сама компания сельским хозяйством не занималась. Суд пришел к выводу, что «мировое соглашение не является результатом примирения и противоречит закону».
Особое внимание предлагается уделять исполнению решений третейских и иностранных государственных судов. По общему правилу российские служители Фемиды не вправе оценивать такие дела по существу, а должны оценивать только соблюдение процессуальных стандартов. Вместе с тем в выдаче исполнительного листа может быть отказано, если суд придет к выводу о противоречии решения «публичному порядку Российской Федерации» (АПИ подробно писало о неоднозначности понимания таких требований – Третейские гарантии).
К таким «противоречиям» Верховный суд России относит и намерение сторон обойти положения законодательства о противодействии легализации (отмыванию) полученных преступным путем доходов. Так, межрайонный суд Бишкека Кыргызской республики принял решение о взыскании с екатеринбургского ООО «Кирмел» в пользу киргизской фирмы «Альянс» почти 285 млн сом (235,7 млн рублей). Вступившая в дело «финансовая разведка» указала на сомнительность деятельности российской компании, которая имела все признаки «фирмы-однодневки» (зарегистрирована по недействительному адресу с номинальным, руководителем). В течение двух лет разные банки пять раз отказывали ей в открытии счетов.
По данным портала «Судебная статистика РФ», в 2019 году арбитражные суды рассмотрели почти 1,2 млн хозяйственных споров, общая сумма удовлетворенных исковых требований составила 1,8 трлн рублей. 31,1 тысячи дел завершены заключением мировых соглашений. Подтверждена сила 785 решений третейских и иностранных судов, в 335 случаях в их исполнении отказано.
Судами общей юрисдикции разрешено 18,6 млн гражданско-правовых дел, в том числе 15,1 млн – путем вынесения судебного приказа. В пользу частных лиц и компаний взыскано почти 10,8 трлн рублей.
Елена Менде, руководитель практики компании «ФБК Legal»
В целом, борьба с незаконными финансовыми операциями и легализацией преступных доходов является одной из ключевых тем международной политической повестки. Различные аспекты этой проблемы рассматриваются на каждом саммите G20 уже 12 лет. Регулирование противодействия отмыванию денежных средств осуществляется национальными службами, являющимися членами международной организации FATF. В частности, на банки и иные финансовые организации уже давно напрямую возложена «полицейская» функция по отслеживанию и предотвращению незаконных финансовых операций.
Вовлечение в этот процесс судов, с одной стороны, новелла. Но, с другой, это соответствует духу времени и его вызовам, а большая часть описанных высшей инстанцией кейсов не является чем-то революционным. Например, к мировым соглашениям и признанию иска многие судьи и сейчас относятся настороженно, проверяя фактическое исполнение договоров и реальное движение денежных средств.
Благодаря разъяснениям Верховного суда России стороны могут более активно привлекать в качестве заинтересованного лица Росфинмониторинг. В определенных случаях его участие поможет усилить их позицию (например, при оспаривании сделок в банкротных процессах). Наша практика свидетельствует, что «финансовая разведка» относительно редко занимает проактивную позицию и выходит с самостоятельными требованиями, однако вместе с новым обзором Верховного суда России можно ожидать и изменения процессуальной политики надзорного органа.
Вместе с тем применительно к рассматриваемой теме высшая инстанция не раскрыла проблемы легализации с использованием криптовалют, а также специфику связанных с выводом денежных средств за границу дел.
Владислав Варшавский, управляющий партнер юридической компании «Варшавский и партнеры»
Полагаю, что активную роль судов не следует рассматривать как нарушение принципа состязательности. Выявляя факт обращения за судебной защитой недобросовестного участника оборота с целью легализации незаконно полученных доходов, суд выполняет превентивную функцию. Цель – лишить таких лиц возможности создать цепочку операций и получить судебное решения как своего рода охранную грамоту.
В новом обзоре Верховный суд России приводит основные случаи предъявления исков, которые могут быть направлены на легализацию преступных доходов. Однако не исключено, что благодаря таким разъяснениям недобросовестные участники рынка будут дробить суммы исков, представлять большее количество доказательств, а также не совершать явные действия, свидетельствующие о скоординированности поведения и незаконности происхождения денежных средств или имущества.
С другой стороны, законопослушным лицам также целесообразно принять меры по предупреждению «подозрений». В частности, стоит изначально предоставлять больше подтверждающих реальное совершение операций доказательств. Например, требуя взыскания задолженности за поставленный товар, помимо собственно договора и накладных рекомендуется предоставить транспортные документы, доказательства взаимоотношений с перевозчиками, переписку сторон, документы об оплате предыдущих поставок и иные материалы.
Судьи оценивают и поведение участников процесса. Ситуация, когда при разрешении крупного спора стороны предоставляют минимум доказательств, а в предварительном заседании ответчик признает иск в полном объеме, не может не вызвать некоторые сомнения.
Анатолий Щадин, юрист компании Legis Universum
В теории юридического процесса нет единого мнения о роли суда. Некоторые специалисты выступают за его исключительную активность при установлении обстоятельств по делу, иные – за полное отсутствие инициативы. Компромиссная точка зрения состоит в четком закреплении пределов полномочий служителей Фемиды по проявлению инициативы в процессе.
Действующее процессуальное законодательство предполагает активность не только сторон, но и суда. Это выражается, например, в окончательном формировании предмета доказывания по делу и в праве истребовать доказательства. При этом принципы независимости, объективности и беспристрастности сохраняются.
Важно понимать, что результатом рассмотрения дела является вынесение законного, обоснованного и справедливого решения. И если для достижения этой цели суду необходимо проявить инициативу – пусть она будет проявлена.
В данном случае Верховный суд России ясно обозначил желание играть активную роль в процессе, а не быть безынициативным наблюдателем.
Однако полагаю, что границы инициативы служителей Фемиды должны быть четко регламентированы в законодательстве для того, чтобы суд не брал на себя обязанности какой-либо из сторон, помогая ей восполнить собственные недочеты и нарушая тем самым принцип состязательности.