12.11.2020
Врачи вправе самостоятельно решать все вопросы лечения находящихся без сознания пациентов. Родственники лишены не только возможности влиять на выбор способов лечения, но чаще всего и получать информацию о состоянии близкого и видеться с ним.
12.11.2020. АПИ — Действующий федеральный закон допускает любое медицинское вмешательство при условии предварительного информированного добровольного согласия гражданина. Но очень часто все полномочия переходят к самим эскулапам.
По закону без письменного согласия разрешается оказывать медицинскую помощь пациенту, который в силу своего состояния не может выразить свою волю, а вмешательство по экстренным показаниям необходимо для устранения угрозы его жизни.
Однако на практике врачи скорой помощи не всегда могут точно и оперативно оценить наличие угрозы жизни. Юридически не определены ни перечень заболеваний, патологических состояний или признаков, свидетельствующих именно об угрозе жизни, ни механизм определения такой угрозы. К тому же зачастую пациент не способен адекватно оценивать тяжесть своего состояния, а из-за полученных травм не может общаться. «Кроме того, состояние больного может не быть угрозой для жизни в конкретную минуту, но неоказание помощи приведет в последующем к угрожающему жизни состоянию. Например, при задержке с оказанием неотложной медицинской помощи при гипертоническом кризе (угроза здоровью) возможно осложнение геморрагическим инсультом (угроза жизни) в течение нескольких минут», – констатируют депутаты Госдумы Дмитрий Морозов и Юрий Кобзев.
Внесенный ими и уже одобренный в первом чтении законопроект делегирует врачам скорой помощи право начинать лечение пациента независимо от его состояния, если только он сам в письменном виде не оформит соответствующий отказ. О принятом решении старший бригады должен уведомить руководство и внести отметку в медицинскую карту больного. «Принятие законопроекта ускорит получение гражданами своевременной и качественной медицинской помощи и позволит обеспечить правовую защищенность медицинского работника выездной бригады», – отмечается в пояснительной записке.
Вмешиваться в лечение детей вправе их так называемые законные представители – согласно Гражданскому кодексу РФ, оными являются родители, усыновители, опекуны и попечители. Они даже вправе запретить медицинское вмешательство. В этом случае для спасения жизни подростка клиника может обратиться в суд. Специальная процедура, закрепленная в Кодексе административного судопроизводства РФ, предусматривает рассмотрение такого иска в пятидневный срок и возможность обращения принятого решения к немедленному исполнению.
В свою очередь, находящиеся без сознания совершеннолетние пациенты лишены защиты – даже самые близкие родственники не могут выражать их волю, в том числе на отказ от медицинского вмешательства. Выдача доверенности, завещания или иное указание не делегирует представителю полномочия принимать решения о лечении, госпитализации, эвакуации, переводе в другую клинику и иные.
Не гарантируется близким и право даже знать о состоянии пациента – получать составляющую врачебную тайну сведения. С одной стороны, согласно закону, «в случае неблагоприятного прогноза развития заболевания» врачи должны в деликатной форме сообщить об этом супругу или одному из близких родственников (детям, родителям, братьям и сестрам, внукам, дедушкам, бабушкам), если сам пациент не запретил раскрывать такую информацию.
С другой – судебная практика свидетельствует, что медики строго охраняют тайну даже умерших пациентов, в том числе от их вдов, детей и иных наследников. Так, находясь в Кольской центральной районной больнице, мать Эдуарда Гулько оформила на сына нотариальную доверенность на представление ее интересов во всех учреждениях с правом получения любых документов. Однако после смерти клиника отказалась выдавать сыну копию истории болезни. Подтверждая законность принятого решения, суд констатировал, что предоставление родственнику умершего пациента содержащих врачебную тайну сведений при отсутствии согласия усопшего законом не предусмотрено. А выдача доверенности не свидетельствует о согласии пациентки на разглашение сведений о состоянии ее здоровья после смерти.
Тульская медсанчасть МВД России отказалась выдавать медицинскую карту скончавшегося пациента его вдове – Светлане Семеновой. «Регистрация брака не подтверждает того факта, что истица является законным представителем умершего», – заключил Тульской областной суд, отклоняя требования вдовы. Аналогичное решение было принято и по иску кировчанки Риммы Свечниковой – под предлогом защиты врачебной тайны ФГБУН «Кировский научно-исследовательский институт гематологии и переливания крови» отказалось выдавать ей копии амбулаторных карт, карт стационарного больного и иных документов ее умершего супруга. Формально медики действовали в рамках федерального закона: близкие усопшего пациента к числу получателей такой информации не относятся.
В свою очередь, Конституционный суд России напомнил, что непосредственно касающаяся умерших близких информация связана с памятью о дорогих им людях. Особенно в ситуации, когда супруг или родственник имеют подозрения, что к гибели привела несвоевременная или некачественно оказанная медицинская помощь. Признавая ограничивающую доступ к врачебной тайне умерших близких родственников норму противоречащей Конституции России, служители Фемиды предписали законодателю внести соответствующие изменения. В частности, пациенты вправе указывать получателей сведений о здоровье в информированном согласии (АПИ писало об этом решении высшей инстанции – Медицинские документы умершего обязали выдавать его близким).
Не всегда родственники могут увидеть находящихся в критической ситуации в реанимации. В течение многих лет вопрос допуска посетителей произвольно решался главным врачом. В 2016 году Министерство здравоохранения РФ указало на необходимость пускать близких, которые должны были надеть бахилы, халат, маску, шапочку, тщательно вымыть руки и отключить все электронные устройства. Отказывать в посещении врачам разрешалось только во время проведения ряда процедур (интубации, перевязки, реанимации и других), а также находящимся в нетрезвом состоянии гражданам.
Вступивший в силу с 21 сентября этого года новый регламент ужесточил условия. С одной стороны, всем родственникам и членам семьи гарантируется посещение находящихся в реанимации и палатах интенсивной терапии пациентов. С согласия больного могут быть допущены и другие граждане. С другой – если сам пациент не может выразить желание, решение о допуске даже самых близких принимается дежурным врачом или специально назначенным клиникой должностным лицом. Нельзя будет попасть к больным, находящимся в инфекционных боксированных отделениях или палатах, а также в период введения в медицинской организации карантина (АПИ писало об этих правилах – Близким гарантировали право посетить находящихся в реанимации).
Также врачи вправе ограничить доступ «с учетом состояния пациента, соблюдения противоэпидемического режима и интересов иных работающих или находящихся в больнице лиц». Эта норма активно применяется в связи с пандемией. Так, Главный государственный санитарный врач Москвы Елена Андреева еще 12 марта предписала прекратить допуск посетителей во все стационары. Через четыре дня строгий противоэпидемический режим, предусматривающий в том числе запрет на посещение пациентов, был введен во всех больницах Санкт-Петербурга (в том числе частных клиниках). В июле по согласованию с лечащим врачом открыли доступ для ухода за тяжелыми и лежачими пациентами. Юридически эти требования до сих пор не отменены, а за любое их нарушение на врача может быть наложен 50-тысячный административный штраф, на больницу – до полумиллиона.
По данным портала «Судебная статистика РФ», за первую половину этого года суды рассмотрели 79 исков о защите интересов несовершеннолетних в случае отказа законного представителя от медицинского вмешательства, 62 из них были признаны обоснованными.
Полина Габай, адвокат, учредитель ООО «Факультет медицинского права»
По общему правилу достигший 15-летнего возраста гражданин сам вправе распоряжаться своими жизнью и здоровьем – давать согласия или отказы от медицинских манипуляций, подписывать информированные согласия, принимать иные решения. Такое благо, как жизнь и здоровье, является сугубо личным, неотчуждаемым, именно поэтому право принятия медицинских решений не может передаваться третьим лицам, то есть такие доверенности не удостоверяются.
Здоровьем недееспособных лиц, признанных таковыми по причине серьезных психиатрических расстройств, занимаются их опекуны. Хотя законодатель сохранил право принятия медицинских решений и за недееспособными гражданами в том случае, если они способны на это по своему состоянию. Права несовершеннолетних в возрасте до 15 лет защищают и представляют родители, усыновители или попечители. Но и они не вправе выписать доверенность и делегировать решение вопросов лечения ребенка иным лицам, например – бабушке, дедушке, няне или другим (например – на период отъезда).
Такие ограничения направлены на предупреждение конфликтов и защиту здоровья пациента. Увы, но отношения между родственниками не всегда полюбовные, не исключена ситуация заинтересованности в получении наследства и так далее. Думаю, что именно поэтому, признавая высокую ценность человеческой жизни, законодатель не разрешил близким вмешиваться в лечение.
Сергей Макаров, советник Федеральной палаты адвокатов
Институт врачебной тайны содержит своеобразную ловушку: если сам пациент не может обратиться в медицинское учреждение за соответствующей информацией и у него нет фактической или временной возможности отправить своего представителя с доверенностью, он не сможет ее получить. То есть врачебная тайна в силу своей сильной защищенности обращается против того, для защиты кого она изначально предназначена, – самого пациента.
Кроме того, врачебная тайна по общему правилу не подлежит раскрытию в случаях, когда она может представлять правовой интерес или, напротив, определенную опасность для иных лиц, в том числе родственников. Поэтому уверен, что институт врачебной тайны нужно реформировать, сделав его более гибким и открытым.
Татьяна Иванова, Коллегия адвокатов № 44 Самарской области
Сам по себе институт информированного добровольного согласия в нашей стране остается весьма несовершенным. По закону пациент должен подписывать его, только получив от врача в доступной форме полную информацию о целях и методах оказания медицинской помощи, связанных с ними рисках, возможных вариантах, их последствиях и так далее. Это позволяет освободить медиков от ответственности за последствия, риск наступления которых был «заложен» в выбранном гражданином способе лечения.
На практике же мы наблюдаем злоупотребление, когда пациент, не получая необходимой информации, по существу «подписывается на все». Это происходит в связи с тем, что утвержденная Минздравом форма согласия не предполагает, чтобы в ней хоть как-то отражалось, о чем именно был информирован пациент. Разумеется, никто не ждет, что принимающий десятки больных подряд лечащей врач своей рукой будет расписывать для каждого риски и возможные последствия. Вероятнее всего, законодателем предполагалась разработка содержащих эту информацию текстов для конкретных видов медицинских вмешательств по аналогии с инструкциями к лекарствам. Более того, сам федеральный закон по существу предписывает Министерству здравоохранения РФ разработать формы такого согласия, чтобы больной реально информировался о рисках и последствиях на основании научных данных.
Получение действительно информированного, а не формального согласия, способно снизить число конфликтов между пациентом и врачом, и как следствие, – количество жалоб. Этот вывод подтверждается и практикой работы частных клиник, которые самостоятельно разрабатывают формы, содержащие не только подпись пациента, но и собственно информацию.
Теперь же и так неоднозначную норму предлагается реформировать в сторону умаления прав пациента. По мнению авторов законопроекта, отсутствие критериев понятия «угроза жизни» в каждом конкретном состоянии создает риски для медиков. Если их отсутствие на практике является проблемой, что само по себе спорно, разработка – тоже задача Минздрава. Предлагаемые же поправки не создают эти критерии, а вовсе отметают их. К тому же и в рамках действующего законодательства врачи «скорой помощи» вправе без получения такого согласия оказывать помощь больным, находящимся без сознания, при крайней физической боли и в других ситуациях, а также детям в критическом состоянии, когда родителей нет рядом.