01.11.2021
Коммерческий арбитраж не востребован российским бизнесом. Завершившаяся четыре года назад реформа привела к монополизации рынка третейских судов. Тогда как сами арбитражные учреждения убеждены в эффективности негосударственной Фемиды.
01.11.2021. АПИ — Действующее законодательство разрешает передавать в третейский суд (арбитраж) практически любой хозяйственный спор. Формально вынесенное им решение является окончательным и не подлежит обжалованию, но нередко требует фактического подтверждения государственным судом.
До 2017 года третейский суд мог открыть любой желающий – достаточно было уведомить об этом арбитраж субъекта Федерации и утвердить регламент. В результате появились тысячи судов, нередко пытающихся выдать себя за государственные. Нередко по существу они выносили решения в отношении компаний и граждан, которые никогда не подписывали ни спорного договора, ни соответствующей третейской оговорки, принимали меры по аресту их имущества и так далее. Многочисленные жалобы в высшие инстанции были связаны с так называемыми «карманными» судами. Например, в договорах с корпоративными заемщиками ПАО «Сбербанк России» прописывало условие о рассмотрении всех споров в третейском суде, являющемся, по существу, его дочерней структурой.
Для пресечения всех этих и других злоупотреблений законодатели ввели разрешительный порядок деятельности постоянно действующих арбитражных учреждений (ПДАУ). Но такие меры привели к «олигаполизации»: в настоящее время в России легально работает всего семь третейских судов – два при Торгово-промышленной палате РФ, Российский арбитражный центр при АНО «Российский институт современного арбитража», Арбитражный центр при Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП), Национальный Центр Спортивного Арбитража, а также арбитражные учреждения при Союзе машиностроителей России и в топливно-энергетическом комплексе. Министерством юстиции РФ признаны четыре иностранных института – Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (ICC), Гонконгский (HKIAC), Венский (VIAC) и Сингапурский (SIAC) международные арбитражные центры.
Стоимость услуг таких частных судебных структур существенно превышает закрепленные в Налоговом кодексе РФ ставки государственной пошлины. Так, средняя сумма иска по делам о неисполнении контрактов, рассмотренных в государственных арбитражных судах в 2020 году, составила 4,4 млн рублей, госпошлина – 45 тысяч рублей. Разрешение такого же спора в Российском арбитражном центре обойдется минимум в 109 тысяч рублей. Госпошлина за подачу иска по корпоративному спору составляет 6 тысяч рублей, арбитражный сбор – 150 тысяч. Арбитражному центру при РСПП за рассмотрение дела об исполнении контракта на 4,4 млн нужно будет заплатить 97,5 тысячи, корпоративного спора – 72 тысячи и так далее.
Большинство экспертов убеждено, что у российского бизнеса есть спрос на независимое правосудие. Так, по словам Уполномоченного при Президенте России по защите прав предпринимателей Бориса Титова, только половина опрошенных бизнесменов доверяют государственным судам. «У нас возникли все предпосылки для создания мощных национальных арбитражных центров. Необходимо определенное количество времени, чтобы они прошли этап становления и развития. Такие центры у нас уже сейчас очень активно создаются. Постоянно действующим третейским судам надо предоставлять новые функции – передавать им дополнительные категории споров», – заявил на Петербургском международном экономическом форуме ректор Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина Виктор Блажеев.
С другой стороны, третейский суд может быть создан для разрешения одного конкретного спора (ad hoc – «по случаю»). В этом случае роль арбитража может выполнять любой совершеннолетний гражданин, которому участники спора выражают доверие. Не могут выступать арбитрами только имеющие неснятую или непогашенную судимость, а также дисквалифицированные за совершение проступков судьи, адвокаты, нотариусы, следователи, прокуроры или сотрудники правоохранительных органов. По общему правилу третейский судья обязан иметь высшее юридическое образование, но стороны могут избрать даже неуча.
Решение такого третейского суда будет действительным и обязательным при условии соблюдения установленных формальностей. Стороны должны заключить специальное арбитражное соглашение, избрать судью и определить правила рассмотрения дела (разработать своего рода процессуальный кодекс). Сам арбитр или соответствующее постоянно действующее учреждение обязаны обеспечить извещение сторон о проводимых заседаниях и так далее. Нарушение таких требований может обернуться отменой состоявшегося решения или отказом в выдаче исполнительного листа.
Реформа третейского правосудия обернулась по существу кампанией по искоренению нелегальных судов, которые зачастую выдаются за суды ad hoc. Практика свидетельствует, что наличие любых фактов, даже косвенно свидетельствующих о наличии постоянного администратора рассмотренного дела, рассматривается государственным судом как основание для отмены (непризнания) вынесенного решения. Этим активно пользуются несогласные с выводами частной Фемиды стороны, по существу девальвируя доверие к альтернативной системе правосудия.
Так, большинству истцов не удалось добиться исполнения решений, принятых арбитром Алексеем Кравцовым. В частности, отклоняя ходатайство АО «Интерпромбанк» о выдаче исполнительного листа на взыскание 4,9 млн рублей с ООО «Строй-Люкс», служители государственной Фемиды пришли к выводу, что суд ad hoc на самом деле действует под вывеской «Арбитражного третейского суда города Москвы», не имеющего легального статуса ПДАУ. На его сайте размещались правила рассмотрения спора, адрес электронной почты использовался для связи с участниками споров, от имени этого «псевдосуда» была проставлена и отметка на спорном решении. «Указанные нарушения имеют место, если формально третейский суд образуется для разрешения конкретного спора (ad hoc), однако в действительности он имеет признаки, свойственные институциональному арбитражу», – заключил Верховный суд России.
Также высшая инстанция по существу аннулировала решения, принятые Алексеем Кравцовым по искам того же «Интерпромбанка» против охранного предприятия «Мастифф» и строительного управления «Спецстрой», ООО «Агролига» к ООО «АФД» и многим другим делам. Некоторые из них были изготовлены на бланках «коллегии автономных третейских судей». «Решение третейского суда нарушает принцип законности, следовательно, его исполнение приведет к нарушению публичного порядка Российской Федерации», – констатировали служители Фемиды.
Не удалось получить исполнительный лист и индивидуальному предпринимателю Дарье Крапивиной. Заключенный с ООО «Рай-Грасс» контракт предусматривал рассмотрение споров арбитром Варварой Чиркиной. Однако при рассмотрении дела было установлено, что она является арбитром Первого Арбитражного Третейского суда, не имеющего аккредитации Министерства юстиции РФ. В протоколах и других документах также используется адрес электронной почты этой организации.
Иначе служители Фемиды оценили деятельность уфимского частного арбитра Фидариса Нигматуллина, принявшего решение о взыскании с индивидуального предпринимателя Ашхен Мурадян и Ашота Мурадяна задолженности по договорам займа и обращению взыскания на заложенную недвижимость. Оспаривая это решение, ответчики утверждали, что арбитр ad hoc является постоянно действующим третейским учреждением. «Само по себе размещение на интернет-сайте типовых правил не свидетельствует о функционировании третейского суда на постоянной основе. Списка постоянно действующих арбитров сайт не содержит, иных признаков администрирования не установлено. По пояснениям заявителя, арбитр Нигматуллин Ф.Н. является в данном регионе известным третейским судьей, обладает высокой квалификацией», – отмечается в постановлении Арбитражного суда Уральского округа.
Также реформа не избавила участников рынка от навязывания крупными партнерами своих «карманных» судов, которые благополучно мимикрировали в арбитражи ad hoc. Например, микрокредитная организация «Центрофинанс Групп», выдающая ссуды под 237 и более процентов годовых, заключала с заемщиком арбитражное соглашение. Оно позволяло кредитору делегировать рассмотрение спора о взыскании задолженности единолично третейскому судье. Отклоняя ходатайство компании об исполнении принятого против Марии Никановой решения, государственный суд пришел к выводу, что такое арбитражное соглашение лишает заемщиков права на выбор по своему усмотрению судебной защиты нарушенных или оспариваемых прав. «То есть нарушает их конституционное право на судебную защиту в том суде и тем судьей, к подсудности которых дело отнесено законом, что относится к фундаментальным принципам правовой системы России», – констатировали служители Фемиды.
Усомнился государственный суд и в полномочиях арбитра Сергея Старчука рассматривать иск Алексея Шкенева о взыскании с самарского ООО «Ямал-Нефтегазавтоматика-Завод» 2,9 млн рублей задолженности по якобы заключенному еще в 2013 году договору займа. В ходе рассмотрения спора выяснилось, что в то время «судья» проживал в Казахстане.
Незаконным было признано и решение третейского суда о приобретении доли в омском ООО «Тор». Служители Фемиды пришли к выводу, что этот спор является корпоративным и в силу прямого указания федерального закона не может разрешаться судом ad hoc.
Рассматривая ходатайство микрокредитной организации «Зело» о выдаче исполнительного листа на взыскание задолженности с двух корпоративных и двух частных заемщиков, суд установил, что ссуда была предоставлена для дачи взятки должностным лицам государственного заказчика по контракту. «Это выходит за пределы полномочий третейского суда и подлежит рассмотрению в порядке уголовно-процессуального законодательства, что обладает признаками нарушения публичного порядка», – отмечается в определении кассационной инстанции.
Тогда как в хозяйственном споре ООО «Премьер» с ООО «Откорм плюс» Арбитражный суд Уральского округа поддержал решение частного арбитра Олега Комарова. «Сведений о наличии обстоятельств, препятствующих Комарову О.Л. являться арбитром, не имеется, это сторонами не доказано», – заключил государственный суд, выдавая исполнительный лист.
По данным портала «Судебные решения РФ», в 2020 году арбитражные суды вынесли решения по 935 тысячам гражданско-правовых споров.
Из 82 оспоренных решений третейских судов 19 было отменено. Также рассмотрено 725 ходатайств о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов, удовлетворено 493 (68 процентов) почти на 3,5 млрд рублей.
По данным Совета по совершенствованию третейского разбирательства при Министерстве юстиции РФ, в 2020 году Арбитражный центр при РСПП и Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ приняли более тысячи исков, рассмотрели 910 дел.
Виктор Блажеев, ректор Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина, председатель Арбитражного центра при Российском союзе промышленников и предпринимателей
На мой взгляд, один единый, четыре или семь арбитражных центров могут обеспечить надлежащее правоприменение. Ведь третейское разбирательство само по себе исключает всякую монополизацию – список арбитров открытый, стороны сами принимают участие в формировании суда. Деятельность постоянно действующих арбитражных учреждений – это не бизнес. Арбитражные сборы – копейки, они едва обеспечивают выплату вознаграждения арбитрам и содержание небольшого аппарата.
Если третейский суд создается при какой-либо отраслевой ассоциации (строителей, страховщиков, банков или другой), то неизбежно возникает конфликт интересов. Тогда как я как арбитр абсолютно независим и решаю только вопрос права. При необходимости разобраться в каком-то специфическом вопросе могу пригласить эксперта. А в качестве арбитров мы приглашаем в том числе представителей профессиональных ассоциаций, судей в отставке, ученых. Кроме того, Арбитражный центр при РСПП сейчас создает специализированные коллегии.
Андрей Есманский, юрист судебно-арбитражной практики Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»
Широкому распространению третейских судов, в том числе ad hoc, препятствует высокая конкуренция со стороны государственных арбитражных судов. Они более привлекательны для участников споров доступностью процедуры, наличием единообразной практики, а также возможностью апелляционного и кассационного пересмотра решения. Ставки арбитражных сборов в постоянно действующих третейских судах также значительно превышают размер государственных пошлин. Кроме того, получив решение третейского суда, истцу потребуется еще добиться приведения его в исполнение в государственном суде, что дополнительно увеличивает сроки, сложности и риски процедуры.
С другой стороны, расходы на третейское разбирательство вполне оправданы для сложных дел, которые требуют решения множества спорных вопросов права и исследования значительных объемов доказательств.
Тогда как под действие включенной в контракт третейской оговорки, как правило, попадают не только потенциально сложные, но и простые споры. Например, взыскивая задолженность за поставленный товар, истец предпочел бы воспользоваться более доступной процедурой государственного арбитража.
Всё это не умаляет ценности третейской процедуры как таковой – она по-прежнему востребована при решении сложных споров. Например, из сделок M&A, EPC-контрактов в строительной сфере и других.
Татьяна Терещенко, руководитель аналитического направления адвокатского бюро «Прайм Эдвайс»
Доступность третейского разбирательства связана в первую очередь не с количеством постоянно действующих арбитражных учреждений (ПДАУ), а с осведомленностью спорящих сторон о наличии самой альтернативной процедуры разрешения споров. А также адекватного понимания, что тарифы (ставки сборов) в коммерческом арбитраже ожидаемо превышают размеры государственных пошлин. Однако третейское разбирательство изначально рассчитано на более «вдумчивое» отношение к спору его участников, а арбитры, как правило, являются признанными профессионалами в своей области.
В целом установление ПДАУ ставок арбитражных сборов не является чем-то ограничительно монопольным. К тому же ни один российский арбитраж не является таким дорогим, как, например, Лондонский коммерческий арбитражный суд (LCIA).
Активному использованию третейского разбирательства препятствует, в том числе, отсутствие ясного представления об арбитраже. Вместе с тем понятны и риски, связанные со сложностями признания и приведения третейского решения в силу. Но, полагаю, они не являются основной причиной недоверия к коммерческим арбитражам. Кроме того, анализ практики свидетельствует о динамике протретейского подхода государственных судов в последние годы.
Если стороны заинтересованы в разрешении спора в арбитраже, они самостоятельно предлагают кандидатуры арбитров, их согласовывают и так далее. Участие ПДАУ в формировании третейского трибунала требуется только когда участники спора пассивны или между ними возник конфликт. В качестве арбитра ad hoc стороны могут избрать гражданина, даже не имеющего высшего образования, – требования закона в этом вопросе вполне либеральны. При коллегиальном рассмотрении спора отечественный или иностранный диплом юриста должен иметь хотя бы один из судей.