10.03.2017
Осужденные не могут произвольно перемещаться в удаленные от места жительства их семей колонии. К такому выводу пришел Европейский суд по правам человека. Российская система решения спорных вопросов признана неэффективной.
10.03.2017. АПИ — По общему правилу осужденные к лишению свободы должны размещаться в исправительных учреждениях региона, в котором выносился приговор, или в котором преступники проживали до ареста. Вместе с тем чиновники Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) вправе по необходимости переводить подопечных в колонии в другие субъекты Федерации. Кроме того, специальные исключения сделаны для осужденных за ряд особо тяжких преступлений, приговоренных к пожизненному заключению и помилованных «смертников».
Жалобы в Страсбург подали несколько заключенных и их близкие. Так, «гражданского мужа» Эльвиры Поляковой, осужденного во Владивостоке за сделки с наркотиками, перевели в находящуюся в пяти тысячах километров колонию в Красноярском крае. Такое решение в ФСИН объяснили переполненностью исправительных учреждений строгого режима Приморского края. Из-за отсутствия соответствующей колонии в Московской области уличенный в ограблении ее житель Иван Елиашвили был отправлен в Ямало-Ненецкий автономный округ. В «Полярную сову» перевели приговоренного к пожизненному заключению ярославца Владимира Палилова. А участника незаконных вооруженных формирований – уроженца Чечни Али Хаджиева – отправили отбывать двадцатилетний срок в Амурскую область.
По мнению заявителей, размещение заключенных в удаленных от места жительства их близких пенитенциарных учреждениях нарушает их право на семейную жизнь. Ведь родственники – супруги и маленькие дети, престарелые родители и другие, не всегда имеют возможность и экономические ресурсы отправляться на без того короткие свидания за тысячи километров. Причем российские суды, рассматривающие иски близких, вообще игнорировали этот вопрос: во всех делах доводы юристов ФСИН о причинах перевода заключенных принимались как «аксиома».
Представители России сочли доводы подателей жалобы в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) необоснованными. Заместитель министра юстиции России Георгий Матюшкин объяснял принятые решения о направлении осужденных в другие регионы объективными причинами и заботой о них самих. В частности, переполненность и отсутствие спальных мест в близрасположенных от места жительства семьи исправительных колониях может привести к конфликтам между заключенными и подорвать их личную безопасность. К тому же для поддержания контактов близким не обязательно встречаться лично – осужденные имеют право на телефонные разговоры и неограниченную переписку.
Особо Георгий Матюшкин отметил ситуацию Али Хаджиева и Владимира Палилова. Первый, по уверению чиновников, был смутьяном, находясь в пенитенциарном учреждении, неоднократно нарушал внутренние правила, поддерживал движение ваххабизма и игнорировал предупреждения от администрации. Кроме того, для приговоренных к пожизненному лишению свободы в России выделено пять специальных колоний, расположенных в удаленных регионах, что объясняется необходимостью изоляции опасных преступников от их сторонников и жертв. «При совершении особо тяжкого преступления они должны были понимать все негативные последствия своих действий», – заключил Георгий Матюшкин.
Страсбургский суд напомнил, что Европейская конвенция не предоставляет заключенным право выбора места содержания под стражей. Факт, что они могут быть отделены от своих семей и размещены на некотором расстоянии от них, является неизбежным следствием их заключения. Кроме того, проанализировав действующий Уголовно-исполнительный кодекс РФ (УИК), служители Фемиды пришли к выводу, что по «духу и целям» его нормы соответствуют Европейским пенитенциарным правилам. Ведь российский закон в целом презюмирует размещение заключенных в регионе, где они раньше жили, что способствует сохранению социальных и семейных связей. Перевод в другие субъекты Федерации возможен только при отсутствии колонии определенного типа или когда «невозможно» направить осужденного в соответствующие учреждения домашнего региона.
В то же время заключенные имеют право на уважение семейной жизни, а власти обязаны позволить им и в случае необходимости помогать поддерживать контакт с близкими. Поэтому при размещении осужденных должно учитываться географическое положение отдаленных пенитенциарных учреждений и реалии российской транспортной системы. Тогда как нормы УИК являются недостаточно ясными и не гарантируют гражданам адекватную защиту от произвольного вмешательства и злоупотреблений в области географического распределения заключенных: «Доводы заявителей относительно негативных последствий лишения свободы в отдаленном уголовном учреждении на их семейных и социальных связей были отклонены российскими судами как вообще не имеющие значения», – заключил ЕСПЧ.
Подтвердив факт нарушения прав подателей жалоб, Европейский суд обязал Россию возместить им материальный ущерб (в том числе расходы на перелет Эльвиры Поляковой к месту содержания ее друга), а также моральный вред, оцененный почти в 25 тысяч евро.
Вынося решение, страсбургские служители Фемиды вспомнили о рассмотренном еще в 2013 году деле Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, отправленных из Москвы в Читинскую и Архангельскую область. Такие действия чиновники объяснили переполненностью исправительных колоний центрального региона, а российские судьи – правом ФСИН самостоятельно определять, какие колонии должны принимать осужденных из «белокаменной» и в каких количествах. Возможность отправки москвичей в более близкие регионы не оценивалась.
Признавая, что исключение из «географического правила» было направлено на борьбу с тюремной переполненностью в определенных регионах, ЕСПЧ оценил доводы властей скептически: «Трудно представить, что отсутствовали свободные места во многих колониях, расположенных ближе к Москве, и что единственные две имевшие свободные места колонии были расположены за несколько тысяч километров от места жительства заявителей. Европейский Суд сознает трудности, сопутствующие управлению тюремной системой, и учитывает ситуацию в России, где исторически исправительные колонии строились в отдаленных и пустынных районах, далеко от густонаселенных регионов. Существуют и другие аргументы в пользу предоставления властям широких пределов усмотрения в этой сфере. Однако пределы усмотрения не являются неограниченными – распределение тюремного населения не должно полностью относиться на усмотрение административных органов, таких как ФСИН. Интересы осужденных в поддержании, по крайней мере, некоторых семейных и социальных связей также должны в какой-то степени приниматься во внимание», – отмечается в решении ЕСПЧ.
Однако российские власти эти выводы игнорировали. Более того, не видит нарушений в действующих нормах УИК, делегирующих чиновникам фактически неограниченные полномочия, и Конституционный суд России. Последнее решение по этой проблеме было принято в апреле прошлого года. Указывая на Европейские пенитенциарные правила, предусматривающие направление заключенных для отбытия наказания «по возможности в расположенные вблизи от дома или мест социальной реабилитации пенитенциарные учреждения», высшая инстанция указала, что эти нормы «имеют рекомендательный характер и подлежат реализации при наличии необходимых экономических и социальных возможностей».
В практике нередко возникают и нестандартные ситуации. Например, перевода в московскую колонию потребовал гражданин Банников, отбывающий наказание по приговору Рижского окружного суда Латвийской Республики. Подтверждая законность размещения осужденного в мордовской колонии строгого режима, служители Фемиды подчеркнули, что на момент признания и исполнения приговора Латвийской Республики гражданин не имел места жительства на территории России.
Кроме того, в специальные исправительные учреждения направляются бывшие работники правоохранительных органов. Такие меры направлены на защиту самих экс-полицейских – помещение их в одну колонию с остальным контингентом однозначно угрожает безопасности провинившихся бывших стражей правопорядка. Всего в России четыре выделенных для таких осужденных «зоны» – в Рязанской и Свердловской области, Мордовии и Коми. Поэтому Московский городской суд отклонил жалобу заключенного Сергея Гаврилова, переведенного из родного Ульяновска в заполярные Печоры. Выяснилось, что он сам подал соответствующее ходатайство, так как с 1994 по 1996 год проходил службу во внутренних войсках МВД России. «Данное обстоятельство послужило основанием для вынесения заключения Управления ФСИН по Ульяновской области о переводе административного истца в исправительную колонию для бывших сотрудников правоохранительных органов, впервые отбывающих лишение свободы», – констатировал суд.
По данным ФСИН, в России в 716 исправительных колониях отбывает наказание 516,8 тысячи заключенных. В том числе 2014 человек размещено в специальных учреждениях для осужденных к пожизненному лишению свободы: «Белый лебедь» (ИК № 2 Пермского края), «Вологодский пятак» (ИК № 5), «Полярная сова» (ИК № 18 Ямало-Ненецкого автономного округа), «Черный беркут» (ИК № 56 Свердловской области), «Черный дельфин» (ИК № 6 Оренбургской области), а также ИК № 1 в Республике Мордовия.
В исправительных учреждениях содержится 48,9 тысячи женщин, в 24 воспитательных колониях – 1,7 тысячи несовершеннолетних осужденных.
Владимир Шнитке, член правления общества «Мемориал» (включена в реестр «иностранных агентов»)
Направление отбывать наказание далеко от «родного» региона приводит к разрыву социальных связей и по существу является дополнительным наказанием. Такие меры могут служить средством давления на осужденного, в том числе за отказ сотрудничать с органами следствия. При необходимости разделить «подельников», между которыми возник острый конфликт на стадии следствия, ФСИН может выбрать для одного из них регион, отстоящий в две или даже восемь тысяч километров. Благо страна большая, и обжаловать такие решения в суде практически невозможно.
С другой стороны, вопрос перемещения осужденных в колонии вне места их проживания или вынесения приговора не такой простой и далеко не всегда связан с «вредностью» со стороны сотрудников ФСИН или правоохранительных органов. Во многих регионах исправительные учреждения соответствующего типа действительно переполнены, и руководство ФСИН просто не вправе направлять в них новых заключенных.
Нередко спорные решения о переводе объясняются необходимостью обеспечить безопасность. Например, в другие субъекты Федерации переводят осужденных коррупционеров, которым намного проще как минимум попытаться подкупить тех или иных должностных лиц по месту прежней деятельности и использовать свои «связи». В известных мне случаях отказ оставить заключенного в том же регионе был объективен.