05.06.2023
Конфронтация, вводимые санкции и контрсанкции обернулись для бизнеса проблемой рассмотрения споров с иностранными партнерами. Решения судов из «недружественных» стран могут не признаваться в России, отечественных – за границей.
05.06.2023. АПИ — Традиционно, заключая контракты, крупные компании оговаривали процедуру разрешения возможных споров. Чаще всего их делегировали третейским судам – безусловным доверием бизнеса пользуются Стокгольмский арбитраж (SCC), Лондонский международный коммерческий арбитраж (LCIA), Международный арбитражный суд при Палате экономики Австрии (VIAC) и другие институты.
Поправки, внесенные в Арбитражно-процессуальный кодекс РФ еще в 2020 году, предусматривают право попавших под иностранные санкции отечественных компаний передать дело в российский государственный суд. То есть в одностороннем порядке отказаться от закрепленной в контракте третейской оговорки. Более того, российский арбитраж вправе запретить иностранному партнеру соблюдать свои обязательства – предъявлять иск в соответствующий третейский суд.
Практика свидетельствует, что многие компании стали злоупотреблять такими «антисанкционными» привилегиями. Воспользоваться ими могут даже лица, не включенные ни в какие западные «черные» списки. Невозможностью рассмотрения дела в иностранном суде признаются, в частности, трудности в уплате пошлины из-за блокировки счетов в зарубежных банках или отключения российских кредитных организаций от системы SWIFT, проблемы добраться до Лондона, Парижа и Стокгольма по причине закрытия воздушного сообщения или отказа в выдаче визы, нежелание европейских адвокатов отстаивать российских клиентов и так далее.
Так, в середине мая Верховный суд России принял решение о юрисдикции спора между ОАО «Российские железные дороги» и немецкой компанией Siemens. Отечественные служители Фемиды пришли к выводу об отсутствии «перспектив беспристрастного, всестороннего и справедливого судебного разбирательства» дела в Венском арбитраже (VIAC), с компетенцией которого стороны согласились, заключая контракт на обслуживание высокоскоростных поездов «Сапсан». «Обращение контрагентов с исковым заявлением в Международной торговой палате, с учетом существенных ограничений и влияний на рыночные отношения, не позволит полноценно, правомерно защитить права российской компании», – заключил Верховный суд России.
Принятая еще в 1958 году так называемая Нью-Йоркская конвенция предусматривает обязательное признание и исполнение решений третейских судов. Государственные суды не вправе их пересматривать, но могут проверить соблюдение принципиальных процессуальных норм.
Советский Союз присоединился к Конвенции в 1960 году. Но с оговоркой – правом не исполнять решения международной экономической Фемиды, которые «противоречат суверенитету СССР, основным принципам советского законодательства или угрожают безопасности». Действующий Арбитражно-процессуальный кодекс РФ также допускает непризнание решений иностранных третейских судов, если они «противоречат публичному порядку Российской Федерации».
На практике эти оговорки также нередко толкуются очень широко. Например, угрозу «суверенитету и безопасности государства» усмотрели во взыскании с ОАО «Балтийский завод» неустойки за нарушение хозяйственного контракта со шведской компанией Stena RoRo. Нарушением презумпции невиновности признали решение Спортивного арбитража (CAS) о дисквалификации победившего на Олимпийских играх в Сочи российского бобслеиста Александра Зубкова, уличенного в нарушении антидопинговых правил (предполагаемой подмене результатов анализа).
В 1965 году в рамках ООН была принята Вашингтонская конвенция об урегулировании инвестиционных споров. Но наша страна ее так и не подписала.
Также Россия является участником 65 действующих межправительственных соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений (СПЗК). Многие из них, в том числе с Германией, Финляндией, Францией и многими другими, были подписаны еще от имени Советского Союза.
В большинстве случаев такие соглашения предусматривают разрешение споров в международных инвестиционных арбитражах – специально создаваемых третейских судах (ad hoc). Причем каждая сторона вправе выдвинуть одного арбитра, который выбирает председателя. На формирование такой «тройки» участникам спора выделяется в сумме пять месяцев.
Если в эти сроки договориться о составе арбитров не удастся, каждая сторона может обратиться в действующий международный арбитраж. В соглашениях с Украиной (!), Великобританией, Испанией, Италией, Турцией, Литвой и большинством других стран им признается Стокгольмский арбитраж (SCC), в договоре Китаем – Международный центр по урегулированию инвестиционных споров. В ряде случаев (в том числе в спорах с Германией, Финляндией и иными государствами) стороны могут обратиться за помощью к председателю Международного суда, в конфликте в США – к генеральному секретарю Постоянного третейского суда в Гааге.
Все эти договора действуют и являются обязательными как для России, так и для партнеров. Хотя еще в декабре прошлого года группа депутатов Госдумы инициировала законопроект о денонсации соглашений с «недружественными странами». «Международные инвестиционные трибуналы могут создаваться и рассматривать споры по искам иностранных инвесторов к Российской Федерации даже без участия последней. Даже если российские инвесторы обратятся в указанный арбитраж, им будет исключительно сложно организовать представительство своих интересов ... Арбитры в таких процессах – это, как правило, лица из одной индустрии. Так, что на справедливый исход разбирательства надеяться сложно», – отмечается в пояснительной записке.
Правительство России официально не поддержало такую инициативу. Отрицательно ее оценили и парламентарии: «Сохранение действующих международных соглашений в торгово-экономической сфере, в том числе с «недружественными странами», может в будущем способствовать восстановлению профильного сотрудничества в посткризисный период», – констатировали в Комитете Госдумы по экономической политике.
В то же время принудительное изменение страны и суда, рассматривающего спор, не меняет условий контракта о применимом праве. Заключая его, стороны вправе были оговорить, что их отношения регулируются, скажем, британским или французским законодательством. Даже если партнером отечественного предприятия выступала финская, немецкая, турецкая или, скажем, египетская фирма.
Возможность применения иностранного права предусмотрена принятым еще пять лет назад постановлением Пленума Верховного суда России. При этом суд может предписать сторонам представить тексты иностранных законов, ссылки на источники их опубликования, заключения специалистов о содержании таких норм и так далее. Также служители Фемиды вправе назначить юридическую экспертизу, поручив подготовить позицию как российскому, так и иностранному специалисту. Подтверждением квалификации признаются не только дипломы, но и научные публикации или свидетельства об опыте практической работы в области иностранного права. «По результатам оценки заключения эксперта суд делает вывод о возможности установления содержания норм иностранного права, подлежащих применению при разрешении дела», – констатировала высшая инстанция.
Практика свидетельствует, что российские служители Фемиды соблюдают оговоренные участниками спора условия о применении иностранного законодательства. Так, во внешнеторговом контракте на создание сборочного цеха автомобилей Geely в Карачаево-Черкессии, заключенном между китайской корпорацией Geely International Corporation и ООО «Автомобильная компания «ДерВейс», указывалось на применение права Королевства Швеции. При рассмотрении спора о сроке исковой давности компания из Поднебесной представила текст шведского закона с нотариально заверенным переводом на русский язык, а также заключение юриста-международника, доктора наук Владислава Толстых. Оценив эти материалы, арбитражный суд пришел к выводу, что в рассматриваемом случае срок исковой давности составлял десять лет, и китайская сторона его соблюдала.
Аналогичным образом был разрешен спор между южнокорейской корпорацией Hyundai Heavy Industries и ЗАО «Эйч Ди Энерго». «В материалах настоящего дела имеется юридическое заключение по применению английского права к договорам поставки, выполненное членом лондонской коллегии 20 Essex St. Chambers барристером Коллин Хенли», – отмечается в постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа.
Открывая счет в Swissquote Bank SA, петербуржец Дмитрий Владимиров подписал соглашение о продаже опционов и фьючерсов, предусматривающее применение швейцарского права. Руководствуясь им, Приморский районный суд Санкт-Петербурга удовлетворил иск банка и взыскал с россиянина более 4,2 млн швейцарских франков. Отклоняя доводы ответчика, апелляционная коллегия напомнила, что Гражданский кодекс РФ разрешает сторонам договора выбрать законодательство, которое подлежит применению к их правам и обязанностям.
Рассматривая иск против ООО «Столица» об исполнении контакта с компанией Telrad Networks Ltd, московский арбитражный суд применил израильский закон о сроках исковой давности. Он, в частности, предусматривает приостановление исчисления такого срока в течение летних каникул – с 15 июля по 1 сентября каждого года. С учетом этих обстоятельств российские служители Фемиды признали срок давности соблюденным.
Чаще всего в решениях отечественных арбитражных судов встречаются ссылки на законодательство Казахстана, Белоруссии и других «дружественных» стран.
По данным портала «Судебная статистика РФ», в 2022 году российские арбитражные суды рассмотрели 90 дел об исполнении решений иностранных государственных и третейских судов, 52 решения были приняты в пользу заявителей.
Евгений Ращевский, руководитель практики международных арбитражных и судебных споров Адвокатского бюро ЕПАМ
За последние полтора года в западных странах поняли, что отказывать в доступе к правосудию странно. Поэтому приняты положительные решения, позволяющие оказывать юридическую помощь. Например, в Великобритании издана генеральная лицензия, позволяющая юристам оказывать услуги находящимся под санкциями российским клиентам.
Российские суды заняли позицию, что возникшие трудности с доступом к правосудию за рубежом позволяют прибегнуть к защите в отечественном суде. В том числе, когда лицо не может свободно нанять адвоката и получить доступ к юридической помощи за границей. Эта презумпция опровержима.
В свою очередь, иностранные партнеры в таких спорах чаще всего не признают полномочия российского суда, указывая на закрепленную в контракте оговорку на арбитраж (VIAC, SCC, LCIA и так далее) или иностранный суд. Как правило, они занимают позицию, что российской стороне никто не препятствует подать иск в Вене, Стокгольме или Лондоне, либо при необходимости получить соответствующую лицензию.
Также надо понимать, что дальнейшее развитие юрисдикции российских судов по внешнеэкономическим спорам требует повышения уровня применения иностранного права. Ведь если при заключении контракта стороны выбрали английское или, скажем, швейцарское право, российский арбитражный суд должен применять именно его. Для этого суд может сделать, например, запрос в Министерство юстиции РФ. На практике стороны нередко представляют заключение иностранных юристов.
Отмечу, что английский суд также нередко применяет российское право, и наши юристы выступают в Лондоне как эксперты и даже спорят друг с другом.
Александр Белоглавек, управляющий партнер Адвокатского бюро профессора Александра Белоглавека
Надо помнить, что Нью-Йоркская конвенция была подписана в конце 50-х годов прошлого века – в самый разгар «холодной войны». Но даже в это время политики осознавали необходимость хотя бы в определенной степени облегчить торговлю между двумя блоками.
Сейчас мы забываем об этой основной идее. И именно международный арбитраж, невзирая на политические барьеры, был самым ярким примером сотрудничества с конца Второй мировой войны.
С другой стороны, сегодня законодательство ряда стран, в том числе США, Бельгии и других, запрещает своим гражданам выступать в качестве арбитров в спорах с участием подсанкционных российских компаний. При том, что очень многие проживающие в Скандинавии специалисты по международному праву имеют юридические бюро в Великобритании и также не возьмутся рассматривать российские дела.
Илья Рачков, партнер юридической компании Nektorov, Saveliev&Partners
Убежден, что российским инвесторам можно подавать иски в международный инвестиционный арбитраж. Учитывая, что терять им уже нечего. Нужно уходить от национальной юрисдикции. Плохо себе представляю, чтобы суд какой-нибудь европейской страны признал, что имплементируя санкции, его правительство не право.
Многие соглашения о защите капиталовложений были заключены еще Советским Союзом или в 90-х годах. Инвестиционный арбитраж рассмотрел уже 27 дел против России и 26 инициированных отечественными инвесторами против других государств. В частности, против нашей страны предъявлялись иски, связанные с находящимся на территории Крыма и Донбасса имуществом. Компания «Росатом» анонсировала иск в связи с прекращением строительства атомной электростанции в Финляндии. В свою очередь, Fortum считает введенное внешнее управление дочерней компании национализацией.
Инвестиционный арбитраж чаще всего работает по принципу ad hoc, то есть создается для разрешения конкретного спора. Поэтому российские компании не могут утверждать, что лишены возможности заплатить сбор, назначить арбитров и так далее. Понятно, что остается риск неисполнения в нашей стране принятого против государства решения. Есть и инструменты разрешить ситуации, когда одна из сторон саботирует формирование ad hoc.